Точка росы - Страница 69

Только теперь разведчики обратили внимание на отсутствие Черемисова.

— Пушок, где твой старший? — спросил Зимородок. — Нечего тут плечами пожимать, докладывай.

— У него важная встреча с агентом, — обиженно сказала Людочка. — Из отдела здравоохранения.

Мужчины понимающе заулыбались. Вовка вырвался наконец, куда хотел.

— Позовите Тыбиня! — распорядился Зимородок. — За такие новости надо выпить. Ролик, сгоняй за ним. Он в комнате инструктажа на стульях дрыхнет. Мы ему налили ударную дозу... — пояснил Костя Лерману, — чтобы стресс согнать.

Тяжело топая ногами, пришел заспанный Старый. Молча, не спрашивая, взял в руку протянутый стакан с четвертью коньяка.

— Тихо! — скомандовал Зимородок. — Тихо. Сегодня у нас сразу несколько событий. Вернулся наш Волан... — все захлопали, и Костя повысил голос: — Вернулся наш Волан и будет дежурить оперативным по базе.

— Через два дня заступаю, — скромно улыбаясь, сказал Арцеулов.

— Благополучно завершилась наша работа, — продолжал Клякса. — Мы никого не потеряли. Уходит на пенсию Борис Моисеевич Лерман, сотрудник СКР с шестьдесят первого года...

— С шестидесятого, — ворчливо поправил опер и потрогал зачем-то очки.

— Наша Кира Алексеевна показала чудеса меткости и решительности, и теперь ей можно хоть в цирке выступать! Миша, целуй свою спасительницу, не стесняйся! И есть еще одно событие... — Зимородок помолчал. — Даже не знаю, радостное оно или не очень. Кому как, наверное. Я, конечно, бывал с вами груб... может быть, недостаточно внимательно относился... Короче, я ухожу от вас. Назначен заместителем начальника второго отдела. Вот такие пироги.

Зимородок несколько растерянно замолчал — и все в комнате умолкли, глядя на него. Тыбинь так и остался стоять, поднеся стакан к открытому рту.

— Давайте выпьем, что ли... — пробурчал он. — Столько новостей без пол-литра не усвоишь...

— Да, да! — зашумели “наружники”. — Давайте выпьем!

Это был традиционный русский выход из любой неловкой ситуации.

— Я тоже хотел сказать... — произнес Старый, утирая губы и занюхивая коньяк лимончиком. — Я, наверное, тоже уйду. Мне Дудрилин место предложил... на постоянку. За два дня я у него заработал больше, чем в службе за два месяца... а мне теперь деньги будут нужны. Выслуги у меня хватает.

— И я тоже, — поспешно сказал Андрей Лехельт. — Раз все разбегаются, и я буду уходить. Надо доучиться... и вообще.

Лерман и Зимородок переглянулись. Опер опустил голову и пожал плечами: его это мало касалось. Костя посуровел, лицо его обрело прежнее властное выражение. Он решительно хлопнул твердой, как доска, ладонью по столу.

— Вы что — охренели вовсе?! А кто на улицах работать будет — Кира с салажатами?!

Он нервно махнул мускулистой рукой в сторону Ролика. Тыбинь смотрел мимо, будто речь не о нем. Лехельт виновато поежился и сказал:

— Все равно — надо же когда-нибудь уходить. Еще Морзик остается...

— А, Морзик... — Зимородок отмахнулся. — Предупреждал меня Сан Саныч, а я ему не верил! Говорил: что вы, Саныч, мои ребята не сбегут... Что мне теперь — отказываться от назначения?! Тогда останетесь?

Повисла неловкая пауза, и даже находчивый Волан не придумал, чем бы ее разрядить.

Тут в комнату отдыха заглянул дежурный, оглядел хмурые лица разведчиков и мигнул Тыбиню.

— Миша, тебя у проходной какая-то девочка спрашивает. Говорит — не уйду, пока живого не увижу. Рубцов с ней уже разругался — она так его послала!.. Даже повторить отказывается.

Старый поморгал глазами в недоумении, посопел, почесал пятерней взлохмаченную тяжелую голову и вышел, покачиваясь и ударившись пудовым плечом о косяк.

— И я пойду посмотреть! — радостно сказал Ролик. — Константин Сергеевич, можно?! Людка, пошли!

Сначала молодежь, а потом и старшие потянулись к выходу, чтобы разрядить ситуацию. Последней вышла Кира, всем своим видом показывая, что уж ей это нисколько не интересно. В комнате отдыха на “кукушке” остался сидеть за столом лишь старый опер Лерман, вздыхая, копаясь в портфеле и приводя в порядок бумаги.

Рита молча схватила Тыбиня за толстый вязаный свитер на бочкообразной груди, не дав сказать ни слова.

— Ты, пьяная ментовская образина! — шипела она, дергая свитер в бесполезных попытках тряхнуть как следует могучее тело. — Если хочешь меня еще раз увидеть — бросай к черту свою работу! Я не желаю больше оставаться одной, не желаю! Лучше я тебя сама убью!

Тыбинь глядел на нее удивленно, потом взял за руки и безо всяких усилий оторвал их от свитера. Разведчики сгрудились у проходной, курили, посматривали искоса, слушали жалобы гиганта Рубцова. Таксист, привезший Риту к воротам базы, бесцеремонно разглядывал обоих.

Маленькая обезьянья мордочка Риты дергалась, большие мягкие губы нервно кривились, ноздри тонкого носа раздувались в бессильном страхе и гневе. Она никак не могла прийти в себя.

— Ты как меня нашла? — недоуменно спросил Тыбинь.

— Кто-то позвонил... спросил, с кем говорит. Я сказала — жена. Он сказал: крепитесь... готовьтесь к самому худшему... Я стала орать на него, а он испугался и сказал, чтобы я ехала по этому адресу... тут мне все расскажут... Если бы ты не вышел, я бы оторвала голову этому дуболому на проходной!

— Я Цацу порву в клочья! — громко сказал Тыбинь, оборачиваясь к своим. — Недопесок!

Но злости в его голосе не было. Он улыбался. Кира отметила это — и ей стало больно. Рита, переводя дух и выдувая сквозь ноздри остатки гнева, огненными глазами разглядывала разведчиков.

— Поехали кататься! — сказал ей Тыбинь. — Я бабок сегодня подхалтурил! Сейчас сяду за руль и покажу тебе настоящую езду. Ты, судя по всему, должна любить скорость. Да?..